Вернуться к – 1. В глазах юности / Перейти к – 3. Песня богов

В лесу еще цвели поздние цветы и деревья и пели над цветами пчелиные семьи ароматную песню начала лета. Пересвет прислушивался к лесным шорохам и птичьим трелям, учился распознавать птиц по голосу, по ветру погоду угадывать, Шика, конечно, научит, но Пересвет боялся бестолковым оказаться, вот и учился сам, заранее, чтоб семейного ведуна порадовать. Пересвет шел по знакомой тропке, ему одному ведомой, ну, да тем еще, кто в лесу живет. Среди птичьих языков вдруг разобрал он слова человечьи, сначала Пересвет подумал, что и впрямь язык птиц понял, не поверил и поближе подошел. Среди деревьев стояла дева лесная, красивая, чернявая, зеленоглазая, а рядом, — как глазам верить? – Млисей. Сам Млисей, с посохом весны, в простой рубахе белой, стройный и красивый, аж дыхание перехватывало. Пересвет оторопел и замер. Даже не подумал, что спрятаться надо. А вдруг бог подумает на него, что он, Пересвет подслушивает и подглядывает, как бог за девками увивается.

— А пойду я, все-таки, к твоим свияхам. Посмотрю, так ли они тебя почитают. Так ли живут. Не зря ли Сантал им являлся. – говорила дева, словно подытожила какой-то разговор.

— Не ходи Раздраза, только бед принесешь.

— Пойду. Если живут по воле божьей, то не будет у них бед. А что ж ты-то противишься? Не веришь, что верно живут? Стыдишься? – дева заглянула в глаза Млисея. Смуглые ладони девы обвили шею молодого бога.

— Не стыжусь. Не хочу ворожбы выховой. – отнял ее руки от себя Млисей.

— Испытаю я красавцев твоих, а если все, как ты Старшим говоришь, уберусь к себе, и не трону никого. Даже забудут они меня.

— Отверг же тебя Аржин, вот ты и изводишься. – рассмеялся Млисей.

— Не отверг! Сама ушла! – гордо голову вскинула Раздраза, отвернулась от Млисея, и исчезла.
Млисей осмотрел деревья вокруг, любовно коснулся случайной березы, и заметил Пересвета. Весенний бог улыбнулся и подошел.

— Здравствуй, молодой славеш.

— Здравствуй, божея. – поклонился Пересвет.

— Не далеко ли забрел? – видно, Млисей вовсе не сердился на него, что здесь застал.

— Не хотел тревожить твой день, божея. – сказал Пересвет, — Всегда тут хожу.
Млисей рассмеялся, и по волосам выгоревшим погладил.

— Заплутать не боишься?

— Нет, я как с лавки слез хожу, знаю все тропины!

Млисей с улыбкой рассматривал серьезного мальца. Посмотрел на волосы, как лен, на глаза чистые и большие, как осколки неба, или как озерная вода в ясный день, на ресницы и брови для свияхов удивительно темные, на губы, совсем детские еще, на ключицы острые, из-под рубахи торчащие, на ступни, травой вылощенные. Достал из-за пазухи дудочку маленькую, светлую, твердую, то ли из дерева закатанного, то ли из кости зверя какого-то. Протянул Пересвету.

— Тебе на удачу.

— Спасибо, божея. Я выучусь. – спрятал подарок Пересвет. – отдарить мне нечем. Ничего у меня нет. И не будет. Только может когда вещуном стану, так тогда приходи.

— А ты ведуном, стать, будешь? – изогнул бровь по-девичьи Млисей.

— А у меня нету никого, и доли нету. В тягость не хочу, пойду в ученики к Шике.

— К Шике. Чистый ты. Глядишь, и возьмет тебя Сантал себе.

— Старшие говорят увидеть его раз в жизни удача великая, а то ж ученики…смеешься надо мной, божея…

— Не смеюсь. – сказал бог, улыбаясь. Пересвет внимательно посмотрел на него. Красив Млисей, сколько ни смотри, а смотреть хочется. Как воздухом не надышаться, так и весенним богом не налюбоваться.

— Говорят лет ему больше чем лесу этому. – осторожно спросил Пересвет.

— Больше. – бог улыбался, и на Пересвета смотрел ласково, поэтому мальчишка осмелел и продолжал спрашивать.

— Правда, что он может бурю вызвать, и снег летом, и заставить цвести все зимой?

— Может.

— Силен. – тряхнул головой Пересвет.

— Силен, — согласился Млисей. – ты беги домой, да передай, чтоб по воле жили.

— Род свияхов так и живет, божея.

— Да? А если кто проверять станет?

— Нет на свияхах никакой вины перед тобой, божея. – пожал плечами Пересвет. — Разве по незнанию, что…так не со зла. Шика говорит, что и в старости учиться не стыдно.

— Старости нет.

— Как же нет? – спросил Пересвет, но испугался, что посчитает его бог глупым.

— Так. Стареешь только если хочешь. Как постарел внутри, так и стар.

— А Старший Тахом говорит, что если бы он был молод, то не беспокоился бы о сыне. А так старость пришла, а он и не заметил.

— Старость пришла к нему, когда он это заметил. – улыбнулся бог. – А о сыне ему не надо беспокоиться, скажи Тахому, что повезло ему с сыном.

— Передам, божея. Да только не поймет… — Пересвет смутился, не его дело, называть взрослого непонятливым.

— Отчего же не поймет? – ласково спросил бог.

— После рассказов Живы не поймет.

— А кто такой Жива? Сын Асавы?

— Он. – кивнул Пересвет. Жива большой вес имел среди молодых, да и взрослые его привечали. Племянник Тахома нет-нет, да и приносил какую-нибудь новость из дома Тахома, где часто обретался.

— Что он такое говорит?

— Да повторять-то противно! – Пересвет сплюнул бы, но не при боге, и не в лесу.

— А повтори-ка. – настоял Млисей.

— Да, что старшие Сихея за девку принимали, и когда понимали, что обознались, будто бы им все равно было. Что Сихей наговаривал так на старших, жаловался отцу, и потому к гостям дома не выходит никогда.

Млисей свел брови. Пересвет посмотрел в сторону.

— Ты передай Сихею, чтоб не боялся никого.

— Да он не боится. Что он, девка, что ли, бояться…да и заступник у него есть.

— Заступник?

— Вислав.

Млисей кивнул.

— Ладно, славеш, передай. А я Санталу скажу, что ведун в роду растет.

— Поклон передай, — сказал Пересвет, и решив, что бог так желает, чтоб он ушел скрылся за деревьями.

Млисей смотрел ему вслед, какое-то время, а потом как ветер, исчез, словно и не было.
Пересвет смотрел вперед, но перед глазами стоял молодой бог, светлый и радостный. Юнец думал о Сантале, тайном помощнике богов. Может, выйдет его увидеть, хоть раз. Может, правда, Сихей Млисеем посланный… вновь до Пересвета донеслись звуки, словно посторонние, не те, что положено быть в лесу и только. Видно, снова Песнея и Ярослав. Пересвет старался ступать бесшумно, чтоб ни одна веточка под ногами не треснула. Мальчишка решил, было, обойти их подальше, но они оказались ближе, чем он рассчитывал, и картина, открывшаяся его взору, как громом, поразила Пересвета. Стоя на коленях в траве, Вислав обнимал стан Сихея, целуя его нежные плечи. Сихей спрятал пальцы в волосах Вислава, и дрожал, словно ему холодно было, в этот жаркий день.

Да разве ж бывает такое? Пересвет от изумления даже не смог за дерево зайти, а когда спохватился, быстро спрятался, опять же, не успев подумать, что не прятаться надо, а идти дальше, не подглядывать. Вислав гладил Сихея, как девушку, а тот гибко вился под его руками, не стыдясь, целовал губы и грудь Вислава. Пересвет замер, когда сын ночи прижал к себе спиной Сихея, мальчик понял, что не дышит, лишь когда раненный стон слетел с уст Сихея. Неужели не наговаривал Жива, неужели и правда, так же вызывает он мысли, как девушка? Только молчат все, потому что нельзя… Пересвет попробовал вспомнить, кто запретил, не смог, но все равно, где это видано, чтоб мужчин за женщин принимали?! Пересвет побежал бегом в село, конечно, не его это дело, никому он не скажет об увиденном. Но увиденное бередило ум, не давало мыслить ясно. Много за сегодня было, сначала Млисей, теперь, вот, Вислав с Сихеем, хоть в село не ходи, мало ли, что там еще будет…

Вернуться к – 1. В глазах юности / Перейти к – 3. Песня богов