Эндрю Ваксс
Перевела: Надежда Сомкина
На протяжении всего времени, что я работал частным адвокатом, я ратовал за создание «группы экспертов по оценке плохих результатов» в делах, на которых специализировался. Почему? Потому что при отсутствии внешнего объективного наблюдения право ребенка на апелляцию из-за «неэффективного содействия в суде» – это жестокая иллюзия.
Пожалуйста, обратите внимание: «судебно-процессуальная защита детей» это не дела о разводе / опеке / расписании визитов, независимо от того, как это может быть охарактеризовано одной или обеими «сторонами».
Называть себя «родителем-защитником» – это самоприсужденная медаль. Взрослые постоянно просят (некоторые даже требуют), чтобы я представлял ребенка так, как это видит или интерпретирует только один родитель. Я всегда отказываюсь, отмечая, что если бы я соглашался брать такие дела, первой стороной, которая бы добралась до меня, был бы тот, кто определяет, «как лучше» для ребенка. В результате меня часто запальчиво называют «противником родителей-защитников».
Такие манипуляторы обычно заявляют, что я отказываюсь от дел на самых диких основаниях, в том числе «из-за неохоты иметь дело со сложностями, присущими защите ребенка от его отца». Когда с ними конфронтируешь, они исчезают… только чтобы появиться на каком-нибудь другом форуме, лихорадочно перетирая свою лживенькую «информацию» о моей практике.
Благодаря «информации» из не указанного Интернет-источника, я получаю письма от незнакомцев, которые требуют сказать им, правда ли то, что я «в рабочем порядке прошу суд предъявить матери, которая не причиняла вреда ребенку, обвинение в бездействии». Те, кто прячут это дебильное ехидство за маской «Мне просто интересно» никогда не раскрывают источника, откуда они это «слышали». Так как Фейсбук печально известен своим «нестандартным «журнализмом»», и то, что кто-то «слышит», рискует немедленно стать Правдой Из Интернета.
Одно частое «обвинение» верно: Я действительно протестую против того, чтобы демонстрировать жертв насилия по телевидению и лживо мотивировать это тем, что «это поможет другим детям». Когда я говорю «против», я говорю не о какой-то там возвышенной «позиции»… Я прямо говорю, что НЕ делаю этого, НИКОГДА не делал этого и НИКОГДА НЕ БУДУ этого делать. Разумеется, я знаю, что «многие адвокаты так делают». Но если вы считаете, что я отказываюсь так поступать, потому что я «против оберегающих родителей», это совершенно дико.
Когда я отказываюсь от дела, в котором взрослый утверждает, что его/ее ребенку «промыли мозги», когда я высмеиваю «синдромы» (sic!) отчуждения от родителей или ложной памяти, мне аплодируют. Но каждый раз, когда я отказываюсь от дела, если взрослый ожидает, что я буду представлять его/ее интересы, меня немедленно клеймят как одного из «них». Суть моей работы – это независимость. Я представляю только детей, а не взрослых, которые хотят сами определять, «как лучше для ребенка», и исходя из этого оценивают мою эффективность. Я сражался (и до сих пор сражаюсь) с бурной негативной реакцией на это, но не верю, что можно оправдать принятие позиции «маятника Ньютона» ‒ следователь, кто слепо принимает призыв «Верьте Детям!» не заслуживает такого названия. Как я уже неоднократно говорил, мы стремимся к системе, в которой только преступники боятся истины.
«Защита детей» – это бизнес, движимый риторикой. Черт, NAMBLA (*Североамериканская ассоциация бойлаверов) позиционирует себя как «организация по защите прав ребенка». Присвоение статуса «детского адвоката» неквалифицированному или своекорыстному лицу ‒ это серьезная угроза настоящей защите прав ребенка. Ни один из адвокатов, которого наняли представлять одного родителя против другого, не может утверждать, что он или она представляет интересы ребенка, который является предметом судебного разбирательства.
Утверждение, что некоторые «всегда могут определить», что повествование правдиво, и самовлюбленно, и пагубно. Я очень далек от тех, кто утверждает, что «дети никогда не лгут» о сексуальном насилии… и столь же далек от тех, кто скулит об «охоте на ведьм» и «индустрии детской защиты». В результате я часто оказываюсь под перекрестным огнем.
С моей точки зрения, основанной на десятилетиях работы в «нулевой точке», самый травмирующий вид «систематического» насилия над детьми ‒ это отказ некоторых судопроизводителей предоставить детям независимого советника по делам насилия и халатности. В качестве жульнической «замены» некоторые штаты предоставляют какого-нибудь непрофессионала в качестве «опекуна-представителя» (как, например, волонтеры CASA* (*Назначенные судом детские адвокаты), таким образом отказывая детям в том праве, которое мы в обычном порядке гарантируем серийным убийцам.
Я прекрасно знаю, что любая сторона в процессе (будь то самопровозглашенный «родитель-защитник» или «не признающийся насильник») будет судить выступление советника ребенка по тому, насколько взгляды адвоката совпадают с их собственными. По крайней мере, пока адвокаты в судах по делам детей а) не находятся под чьим-либо контролем, а исходят только из интересов и лучшего результата для своего клиента и б) будут представлены к возможному апелляционному разбору, если не справятся с этим, ‒ защиту в зале суда будут продолжать воспринимать как «принятие стороны» какого-либо взрослого вместо того, чтобы представлять клиента-ребенка.
Я вполне уверен, что не прошел бы тест на звание «верного сторонника» некоторых персон, которые всегда спонсируют законопроекты о «родителях-защитниках»… законопроекты, которые часто «цитируются» из Интернета, но которые, кажется, никогда в действительности не работают. Поэтому я не подписываю бесконечные потоки элеткронных петиций, и поэтому на нашем сайте нет ссылок на книги, написанные «родителями-защитниками» или теми, кто зарабатывает работой на тех, кто заявляет, что стал жертвой «ложных обвинений».
Вывод? Я не должен быть на ВАШЕЙ стороне ‒ достаточно того, что я (всегда) на стороне РЕБЕНКА.