The Pulp Pusher Interview
Интервью с Эндрю Вакссом
Перевод: Святослав Альбирео
ТОНИ БЛЭК: Учитывая, что «факты» сегодня часто страшней, чем вымысел, зачем нам вообще художественная литература? И всегда ли так было?
ЭНДРЮ ВАКСС: Художественная литература часто имеет большую силу высвечивать правду, чем публицистика, особенно учетом того, во что выродилась журналистика в этой стране. Все меньше и меньше людей доверяют “новостям”. Учитывая удивительное число людей, которые получают “информацию” из фильмов, не говоря уже о тех, кто думает, что “Интернет” является священным источником всех знающих истину, художественная литература весьма жизнеспособная форма охвата аудитории. Как вы знаете, я писал, и продолжаю писать, документальную литературу. Одно ведет к другому. Важно помнить цель. Так здорово сказать: “Никогда не было реальных доказательств снаффа, вся эта идея городская легенда.” Но, если надавить, те же самые люди признают, что они (обычно) определяют снафф, как “сделанное в коммерческих целях.” Так ленты Брэди и Хинли сделаны про детей, которых они не мучили бы, если бы не собирались продать эти фильмы, а? Вот смотрите, «Картинки, да. Сэмюэл Доу был замучен до смерти по приказу одного из изощренных последователей Тейлора, каждый вопль которого был тщательно заснят на видеопленку палестинским “журналистом”, приглашенного посмотреть на забаву. Установление диктата и усиление его с помощью погрома это одно, но режим Доу признал Израиль, и поддержка сионистского угнетателя – преступление против всего человечества. Эта лента “до сих пор коммерчески доступна,” пишет “Экономист”.» Это из Смертника. Просто еще одно заявление Берка, не так ли? Примерьте теперь: “Он — Чарльз Тэйлор — начал гражданскую войну — в Либерии — в 1989 году, с целью свержения диктатора Сэмюэла Доу. Доу был свергнут в следующем году и замучен до смерти по приказу принца Джонсона, бывшего союзника Тейлора. Смерть была записана на кассету палестинским журналистом, который снимал враждебный документальный фильм о Доу, режим которого признал Израиль. Лента до сих пор имеется в продаже.” Экономист, август 16-22 2003, р. 39, столбцы 1-2. Как вам это?
ТОНИ БЛЭК: В “Смертнике” ужасающе реалистичная сцена изнасилования, я списывал это на ваше мастерство писателя, но, учитывая, что большинство читателей не были свидетелями изнасилования, является ли эта сцена обвинением обществу, что они привыкли к таким актам?
ЭНДРЮ ВАКСС: Я не понимаю, как изнасилование может стать обвинением обществу. Но вы правы: порог продолжает падать, и между “жестоко” и “круто” для некоторых людей уже стирается граница. Когда я писал это: “Я не реагировал. Почему бы мне хотеть такое видеть? Все слишком быстро, секреты валятся один за другим. Когда это происходит, всегда где-то близко предательство. Она поднялась и вышла из комнаты. Через минуту вернулась, держа глянцевый журнал с черно-белой фотографией согнувшейся женщины на обложке, там был еще один человек на фото, но все, что можно было увидеть, это лопатку в его руках. Я встал, подошел к ней, там было светлее, она быстро листала, ища объявление, отмеченное красной звездочкой, нарисованной от руки, я поднес журнал ближе к глазам, чтобы прочитать мелкий шрифт: Притчи 13:24 (!) в следующий раз, когда ваш ребенок получит добрую порку, запишите ее от начала до конца на кассету и отправьте мне. Я заплачу $ 50 за пятнадцать минут, и больше за дольше. Хорошее качество звука обязательно. Я часто путешествую, с собственным оборудованием. Пишите заранее.” Только абонентский ящик был указан, никакого имени. Новый вид детской порнографии, даже законный, я никогда не слышал об этом раньше. Извращенцы охотно записывают избиения своих детей. Ради развлечения других извращенцев. Ради денег. Я почувствовал ледяные языки пламени в груди. “Зачем вы показываете мне это?!” — Спросил я, мой голос звучал ровно и безэмоционально. “Черри сказала мне. Давно еще. Она сказала, что вы этим занимаетесь”
“Этим?”
“Нет. Она сказала, что вы охотитесь на таких людей.”
“Скатываясь в ноль” (1994), стр 135-136
…люди были просто в шоке (снова!), и списали пассаж на мою жуткую фантазию. Много лет спустя, когда международная банда по продаже именно такого “продукта” была схвачена, это потрясло мир… как будто какое-то новое извращение только что “изобрели.” Да конечно. Ну, когда вы тратите столько времени, сколько я “взаимодействуя” с хищниками, используя их в качестве информаторов, обвиняя их, изучая их истории и т.д. , творчество невольно становится «кольцом истины.» Насилие любого типа, как правило, изображается смехотворно у “лихо закрученных” писателей. Я особенно люблю всех этих “Мэри Сью”, которые ловят пулю, или удар ножом, или сильный удар, в каждой книге, но тут же снова бегают, как ни в чем не бывало, в следующей главе. Я признаю, что вымысел писателя может не соответствовать действительности, но когда девственница пишет сексуальную сцену, читатель это способен понять. Это подходит некоторым писателям. Для меня это было бы трагично, потому что мне нужны люди, способные увидеть правду внутри художественной литературы, если я хочу, чтобы мои книги, делали свое дело.
ТОНИ БЛЭК: Многие из ваших предыдущих книг и статей оказались пророческими, я имею в виду, вашу книгу “Бомба созданная в аду”, 1973 года, о бойне в старшей школе, что вы видите в хрустальном шаре сейчас?
ЭНДРЮ ВАКСС: У меня нет хрустального шара. Когда я пишу о чем-то, о чем публика не знает, тот факт, что это рано или поздно происходит, это не мое “предсказание” сбывается, и это не “жизнь подражает искусству”. Я писал о хищных педофилах, которые обменивались через Интернет детской порнографией 20 лет назад … Вы знаете, гораздо раньше, чем “Интернет” стали преподносить как “причину”детской порноиндустрии (!) … И книга была обычно осуждена “рецензентами” как “продукт больной фантазии”. Сегодня это обычный сюжет. Так много таких примеров, что это заняло бы намного больше места, чем у нас есть (смотри последний вопрос, например). Посмотрите на пассажи в “Смертнике” о городских собачьих “турнирах”, или о том, как осужденный насильник ребенка, который оказался профессиональным боксером, возвращается на ринг после того, как освободился (после вопиюще короткого тюремного заключения). Правда обоих этих вещей просто раскрывается. Очевидно, что любой писатель знает, как много занимает времени перейти от рукописи к публикации, поэтому я должен писать про такое, прежде чем оно “произошло.” Это не “предсказание”, это просто беспристрастное наблюдение. Я не “футуролог”. Если я знаю, что-то чего вы не знаете, и вы позже узнаете об этом, значит ли это, что я это предсказал?
ТОНИ БЛЭК: Какие писатели пишут правильно в наши дни? Кого вы читаете сейчас?
ЭНДРЮ ВАКСС: Я не думаю, что есть какие-либо “правильно”. У каждого автора собственные цели, и только они знают, достигли ли они ее. Что значит “правильно” для вас, Тони?
ТОНИ БЛЭК: То, что заставляет меня искать и читать другие книги автора. Это вопрос дня, что читает Эндрю Ваксс, я хочу знать, на что мне обратить внимание.
ЭНДРЮ ВАКСС: На самом деле, я в основном читаю материалы, связанные с моей профессией. Когда я читаю для удовольствия, я беру то, что мне хочется в тот момент настроения. Если мне хочется почитать писателей старой школы, это могут быть Уэйн Данди, Майк Блэк, Гарольд Адамс, Роберт Кэмпбелл … различные дороги, тот же смысл. Если я хочу хардкор серьезное/детектив/ужасы/юмор в одной книге, то, нет никого, кроме серии Джо Лэнсдейла “Хэп и Леонард”. Если я хочу почитать лучшего баснописца, из пишущих сегодня, это Чарльз де Линт. Джонатан Келлерман никогда не разочаровывает меня, и Роберт Ферриньо. Я бы никогда не пропустил роман “Присяжные” Марты Граймс, но другая ее работа еще более невероятна, хотя и за пределами “жанра.” Если я хочу уморительно-колючие политические комментарии, это Карл Хайасен. Джордж Пелеканос тоже хорош. Из поэзии, Кит Джильярд просто бессмертен, и Ян Мак-Брайд в довершение. Кен Бруен находится на уровне уличных романов Чандлера. И это даже не говоря уже о тех, которых нет сейчас с нами, и они не могут больше писать для нас. Я скучаю по приятелю Эдди Литтлу, и скорблю по Джудит Мур. Я хотел бы, чтобы старый плут Джек Олсен мог бы выдержать еще несколько раундов, и чтобы Дэвид Хеклер вернулся на ринг. А, я могу часами говорить о писателях, которыми я восхищаюсь. А вот чего я не буду делать это говорить о тех, кто мне не нравится. Я часто отказывался рецензировать книгу после того, как прочитал ее, потому что я не мог честно написать благоприятный отзыв. Почему люди думают, что это мило и умно, просить меня оценивать работы других? Это не для меня.
ТОНИ БЛЭК: Должны ли детективщики постоянно раздвигать границы своего творчества? Многие из них подвергались критике за это, говорят, что есть опасность того, что некоторые детективщики срываются в триллеры?
ЭНДРЮ ВАКСС: Я не вижу никакого раздвигания границ, Тони. А вы?
ТОНИ БЛЭК: Недостаточное, во всяком случае. Экспериментирование имеет жизненно важное значение, и любой писатель, который подходит к краю достоин моего уважения. И если автор может просунуть острую часть мимо агента, редактора и это в печать, я аплодирую.
ЭНДРЮ ВАКСС: Я вижу много стилизации, и слишком много глупости, когда, например, считается, что “Закон и порядок” правдоподобный сериал. Я не вижу никакой “опасности” в том, что детективщики начинают писать триллеры… то, что я пишу более ужасно, чем то, что Стивен Кинг когда-либо найдет в подвале. Кто создает всю эту “критику?” Кого они “критикуют?” И кого это волнует? Я понимаю, что я слишком “попсовый” для литераторов, и слишком “литературен” для попсовиков. Подумаешь. Я предпочел бы сжечь мост, чем ползти по нему. И, наконец, служить жанру не входит в список моих слабостей. По-видимому, как и с любой религией, некоторые люди считают, что они могут диктовать определения. Я не помню, чтобы я просил “Одобрено Нуар Сил” наклейку на свои книги. Я глубоко ценю конструктивную критику, то есть советы о том, как сделать мою работу более эффективной. Но я не считаю ограниченных нарциссистов «критиками» только потому, что он или она выписывают свою реакцию на книгу. Я когда-то думал, что я мог бы узнать что-нибудь из рецензии на книгу. Но я перестал так думать уже очень давно.