Писатель Эндрю Ваксс на задании защитить детей от хищников
Джин Уильямс, штатный сотрудник Таймс
Оригинал опубликован 24.05.1998 в Contra Costa Times
перевод: Надежда Сомкина
ИНТЕРВЬЮ
ИМЯ: Эндрю Ваксс
КТО: автор книги «Безопасный дом» (издательство Knopf, цена $24)
ПОДРОБНЕЕ: У Ваксса есть вебсайт http://www.vachss.com, где представлена широкая база данных по детскому вопросу и статьи об авторе.
У Эндрю Ваксса болезненный абсцесс челюсти, который, как он объяснил, «взорвался», он более чем утомлен изнурительным туром по 16 городам в поддержку своей книги, и , если честно, вовсе не рад тому, что не может прямо сейчас заселиться в свою комнату в отеле Ритц Карлтон в Сан-Франциско, поэтому нельзя сказать, что новость об опоздании фотографа, которого вызвали на это в спешке организованное интервью, его раздражает.
На самом деле, это делает его почти счастливым, или по крайней мере настолько счастливым, насколько он вообще бывает таковым. Если не будет фотографа, то его не будут просить позировать перед какой-нибудь уродливой статуей, или возиться с каким-то нелепым реквизитом, или, слава Богу, улыбаться.
Эндрю Ваксс не улыбается. Не на камеру, по крайней мере. Никогда.
«Я занимаюсь с такими вещами, что улыбаться неуместно, ‒ говорит он. ‒ Я так связан с этими вопросами, что улыбаться было бы мерзко».
Ваксс занимается тем, что с помощью своей юридической практики в Нью-Йорке и успешной карьеры писателя ведет страстный, хотя иногда одинокий, поход в защиту детей от тех, кого он называет «хищниками» этого мира. Всей душой посвященный тому, чтобы представлять интересы замученных и избитых детей, он приходит в ужас от злых человеческих деяний и до глубины души разгневан, что люди не вовлечены в эту «священную войну» так же, как он. Так чему же тут улыбаться, хотелось бы ему знать?
«Разумеется, я зол, ‒ признает он, когда я осторожно говорю ему, что он кажется хронически разгневанным. ‒ Потому что то, что злит меня, продолжается. Дети все еще подвергаются риску».
Ненависть к хищникам
Ирония в том, что у Ваксса (рифмуется с «факс») нет детей среди родственников. Вообще-то, у 55-летнего Ваксса своих детей нет. Будучи трижды женат, он давным-давно сделал вазэктомию, которая, по его словам, очень хорошо действует.
«Мне нравятся НЕКОТОРЫЕ дети, а некоторые нет, ‒ говорит он непринужденным тоном, пожимая костлявыми плечами. ‒ В общем, я бы не сказал, что люблю собак, потому что я каких-то люблю, а каких-то нет. Когда мужчины говорят, что любят женщин, они на самом деле имеют в виду, что любят их как вид, а не каждую женщину. Невозможно любить их всех.
Я никогда не говорил, что делаю то, что делаю, из-за какой-то исключительной любви к детям. Что я действительно испытываю, так это исключительную ненависть к хищникам.
Называйте как хотите, любовью или ненавистью, но у Ваксса есть миссия: Защитить невинных и осудить виновных. Его книги о жестоком и антисоциальном бывшем аферисте по имени Берк мрачны и полны сурового реализма, они написаны, чтобы втащить вас за горло в свой угрюмый мир, даже если вы будете брыкаться и вопить.
Ваксс будет говорить буквально о чем угодно, делать буквально все что угодно, чтобы донести свою мысль.
Лекция на болезненную тему
Например, эластичный бинт, которым он щеголяет на правом запястье, – это результат того, что он ударил кулаком в стену на заседании суда.
«Я хотел показать, как таз ребенка можно сломать одним ударом, ‒ говорит он глубоким, злым голосом в тишине чайной отеля Ритц Карлтон. ‒ Я бил по той же самой стене и раньше, с большим эффектом, но в этот раз мне не повезло, и я попал в стеновой профиль. Запястье сломалось и сейчас может крутиться само по себе, поэтому я ношу бинт».
Ваксс выглядит так, как будто пострадал в этой войне гораздо больше, чем просто сломал запястье. Черты его лица – это углы и заостренные грани, он выглядит изможденным и осунувшимся, и его здоровый левый глаз (он носит повязку на правом после детской травмы) выглядит ввалившимся и окружен тенью. Его волосы седеют и по крайней мере в этот день взлохмачены и не причесаны. Хотя некоторые женщины считают, что это сексуально, ‒ «Если хочешь, чтобы женщины считали тебя сексуальным, защищай детей. Это единственная верная точка Джи на всем белом свете» ‒ тем не менее, так выглядит человек, который видел слишком много порока.
И это на самом деле так.
На заре своей карьеры он работал в Службе общественного здравоохранения США, отслеживая ЗППП, когда обнаружил, сколь жестоки люди могут быть по отношению друг к другу.
«Я думал, что я суровый малый, повидал всё, что было можно, ‒ говорит Ваксс, выросший в экономически неблагополучном районе Нью-Йорка. ‒ Но я даже не представлял, что люди насилуют грудных детей. Я мог бы описать это, если хотите, но это было мерзко. И я видел это снова и снова, пока не дошел до состояния ярости».
Дотянуться до присяжных
Его юридическая практика помогла выпустить немного подавляемой ярости, но недостаточно. Поэтому он начал писать романы о Берке, самые крутые детективы по эту сторону Рэймонда Чендлера.
«Я хотел больше присяжных, чем мог найти в здании суда, ‒ говорит он, делая глоток горячего шоколада и морщась от боли. ‒ Моя первая книга была учебником, который не может прочитать куча народу. Она так и не достигла той публики настолько, насколько я надеялся. Так что я решил сделать другую книгу и удалить сноски».
Тот первый роман, «Поток», превзошел его самые смелые мечты.
«Моя предельная мечта была о том, что я зарабатывал бы тридцать тысяч долларов в год какой-нибудь модной писаниной, так что я мог бы заниматься своей практикой, а не уголовными делами», ‒ говорит он.
«Поток» сделал возможным и это, и того более, но, как он утверждает, это была не очень хорошая книга.
«Она написана очень, очень чересчур. Я думал, что это будет однораундовый бой, поэтому нанес все удары, какие у меня были».
Но это был не короткий бой. Ваксс продолжал и написал десять других книг с Берком в главной роли, включая новейшую, «Безопасный дом», где исследует одних из самых опасных хищников ‒ насильников, живущих с жертвой в одном доме и следят за ней.
Мрачная реальность
Это типичный брутальный роман Ваксса, там, в эпицентре, как он любит это называть. В романе Берк старается попасть в подпольную организацию, чтобы защитить жертв выслеживания, и вскоре добирается до группы сторонников превосходства белой расы. Как всегда, это захватывающее чтиво, наполненное жесткими диалогами, крутым действием и мрачными сценами, которые заставляют вас вздрагивать, как если бы вы неожиданно наткнулись на улице на окровавленное тело.
Некоторые критики называют книги Ваксса слишком жестокими, а Голливуд, который постоянно выкупает права на экранизацию и всегда их возвращает, находит романы «слишком мрачными». Ваксса это нисколько не волнует. Он вербует солдат на войну, и если критики этого не понимают, ну что ж, это их проблема.
«Какое мне дело до того, что имеет сказать какой-то недоумок? ‒ вопрошает он. ‒ Мы там, в эпицентре, всякое видим. А критики ничего не видят. Они заявляют, что им нравится нуар, настоящие вещи, но они не узнали бы настоящее, если бы увидели его.
В итоге, они не смогли уничтожить мои книги. Они печатаются на дюжине языков, и я продолжаю их писать.
Что касается творчества, он жестом руки отмахивается от вопроса о своих способностях.
«Это никогда не было основной задачей, ‒ говорит он. ‒ Я знаю, что Ванилла Айс (*американский рэпер, популярный в 1990-х) продал больше записей одного альбома, чем Мадди Уотерс (*блюзовый музыкант) за всю жизнь. Я знаю талантливых писателей, которые не могут выпустить книгу. Я не знаю, как оценить (мою способность). Я знаю вот что: если это не продается, они не заплатят тебе, чтобы ты написал еще одну».
Творчество не в приоритете
Литературный стиль Ваксса отличается от большинства авторов так же, как и его позиция, Сперва он полностью пишет книгу у себя в голове, а затем, когда она готова, печатает ее на компьютере, находя время для творчества между юридической практикой, лекциями, расследованиями и консультациями.
«Я никогда не мог себе позволить роскошь сказать «сегодня я буду только писать», ‒ говорит он. ‒ Творчество у меня не в приоритете».
Он также не особо наслаждается им и не ведется на всю эту чушь о творчестве ради чистого удовольствия.
«Я подпишусь под теорией моего отца, что причина, по которой люди тебе за что-то платят, ‒ это потому что в противном случае ты не стал бы этого делать».
От этого на его тонких губах появляется тень улыбки, но она слабая и едва заметная, как набросок художника.
Это доказывает, я полагаю, что он находит в жизни *некоторую* радость.
«Я счастлив в погоне за тем, что считаю важным, ‒ говорит он. ‒ Очень мало нужно, чтобы сделать людей счастливыми. И у меня бывают моменты счастья, которых не будет у большинства чуваков. Спасти жизнь ребенка… вот это то, что делает меня счастливым».
Хотя и не то, что может заставить его улыбнуться.