The Pulp Pusher Interview
Интервью с Эндрю Вакссом
Перевод: Святослав Альбирео
ТОНИ БЛЭК: “Смертник” 17-ая книга серии про Берка, есть какой-то предел, сколько продержится серия?
ЭНДРЮ ВАКСС: Конечно. Минута, когда они перестанут продаваться. Или когда история закончится. Серия Берк, в действительности, это главы одной книги, поэтому читатель узнает немного больше о прошлом Берка в каждой из книг. Когда эта история органично подойдет к концу, серия закончится.
ТОНИ БЛЭК: Вы сказали, что написание книг не ваша основная работа, как много времени творчество занимает в настоящее время?
ЭНДРЮ ВАКСС: Невозможно ответить. Моя жизнь это приемный пункт и творчество — это парень с ранением ноги: он не первый, кого нужно эвакуировать, но и не тот, кого вы бросите.
ТОНИ БЛЭК: Что обыденного в вашем творчестве? Как вы начинаете новую книгу, тщательно планируете?
ЭНДРЮ ВАКСС: У меня нет ничего обыденного. Я все планирую тщательно. (По крайней мере, теперь, в дни моей юности, все было как раз наоборот.) Все мои книги написаны в моей голове, в первую очередь. Если бы вы увидели, как я “пишу”, Вы подумали бы что смотрите за машинисткой.
ТОНИ БЛЭК: Фирменный стиль Ваксса это острые, как лезвие, диалоги и стиль. То же мы видим в “Смертнике”, ощущение, что это природный талант, а на самом деле, это тщательный замысел?
ЭНДРЮ ВАКСС: Все в жизни зависит от возможности сосредоточиться (или от невозможности). Проткнуть человека бейсбольным мячиком не так легко, как ножом для колки льда. Я хочу быть эффективным во всем, что я делаю, так что я упрощаю все, как можно сильнее. Это включает в себя и творчество, будь то роман, редактирование или апелляция. Я чем только ни занимался в жизни, выслеживал «неизвестные» контакты сифилитиков, и, когда я их находил, мне приходилось убеждать их слезть с иглы, был оперативным соцработником, в Нью-Йоркском печально известном “Департаменте благосостояния”, управлял центром для беженцев Аппалачей из Биафры в Чикаго, участвовал в реабилитации бывших зэков, управлял колонией строгого режима для несовершеннолетних… и это еще без того, что я водил грузовик для прачечной, был водителем такси в Нью-Йорке, был сотрудником службы проверки несовершеннолетних (3 недели), перебирал фрукты, был организатором профсоюза… Есть три фактора, которые влияют на все, что я пишу: (1) Я лучший слушатель, чем вы можете себе представить. Я знаю, как на самом деле провести опрос, так, что человек даже не поймет, что это опрос. Не один полицейский называл меня “человеком-полиграфом.” (2) У меня память, которая всегда шокирует людей точностью… пока они не привыкнут. (3) Я всегда веду журнал. Не своих мыслей и чувств, а своих расследований. И я был дотошен в этом с самого начала. Мой сын сейчас тоже завел такой. И я отдам ему свой, когда уйду. Я делал все это и многое другое, намного раньше, чем я пошел в юридическую школу, после которой я работал над делами по уголовно-правовой защите детей, не по преступлениям на сексуальной почве. За представление дел о преступлениях на сексуальной почве платят очень хорошо, за детей так, что мой бухгалтер постоянно в предынфарктном состоянии. (Совершенно неожиданный) успех книг позволил мне представлять только детей, что я и делал в течение многих, многих лет. Помните, меня научило писать доклады правительство. То есть, я знаю лучший способ, чтобы мои полевые отчеты могли быть воплощены в жизнь, это использовать методы — схватить-запереть-удержать. Я усердно работаю, чтоб не было никакой тягомотины в том, что я пишу. Я понимаю, что некоторые самопровозглашенные Хранители Очага хотели бы, чтоб я убрал кое-что “другое”, но у меня свои причины для написания книг, и без этого “другого” я бы писал публицистику. Диалоги абсолютно правдоподобны для всех, кто был… неподалеку. И совершенно нелепы для тех, кто думает, что профессиональные стрелки на самом деле держат полуавтоматы сбоку, или большой палец на предохранителе револьверов, или дурачатся в комнате, после того, как они проникли в дом, или думают, что обмен шуточками это “расследование”.
ТОНИ БЛЭК: Вы сказали, что гонитесь за тем, чего не достигнете — за “совершенством”… и все же, кроме того, вы говорите, что вы не учились «ремеслу» написания книг, это удача, то, что книги получаются такими и их так хорошо принимают?
ЭНДРЮ ВАКСС: книги получаются такими, потому что именно так я общаюсь. Проверьте мои статьи, я думаю, вы не найдете разницы. Я уважаю ремесло, и я считаю, что усердная работа заслуживает уважения. Это не просто — писать. Те, кто думает, что они не могут стать лучше, что они всегда правы… на самом деле таковыми не являются. Что же касается того, что мои книги “хорошо приняты” это зависит от того, кого вы спрашиваете. Найти рецензента для книги, без тайных мотивов, задача слишком сложная даже для Шерлока. Я не имею в виду, что они берут взятки или откаты, или хотят иметь тайные отношения с писателем, которому пишут “обзор” — Прошу прощения, Джим Томпсон! — Я просто имею в виду, что нет установленных критериев относительно того, что хорошо или плохо, они просто говорят вам, что им “понравилось”. Если им “не нравится” идея “детективщика”, что он использует романы для продвижения социальных изменений, они не скажут так, они просто скажут, что книга отстой. Не совсем отзыв клиента, да? Единственная “рецензия” , которая считается, это читатели. Вот почему существуют библиотеки. Но гораздо проще сказать: “О, об этом есть большой обзор в Таймс”, чем принять решение самому… которое и есть единственная причина, для того, что вообще существуют “отзывы”. Меня называли по-всякому, от “современного Диккенса” до “Короля расчлененки и порнослэша.” Ничего из этого не повлияло на продажи. Что если я спрошу вас, Тони? Вот вступление Киркус Ревью о “Смертнике”
Киркус Ревью, 8\15, Эндрю Ваксс “Смертник”
В 17-ой книге Берк — матерый бывший заключенный, хладнокровный линчеватель и убийца, и да, известный детский адвокат — преследует насильников несовершеннолетней, за преступление 30-летней давности. Помимо защиты детей, Берк любит деньги, с тех пор, как денежный поток стал проблемой при его образе жизни, и месть, жажда которой, кажется, уходит корнями в его ДНК.
Можете ли вы объяснить мне, как кто-то мог бы описать Берка как “известного детского адвоката” после прочтения этой (или любой другой) книги? Берк живет в тени. Он усердно работает над тем, чтобы не попадать в поле зрения, так он выживает. Быть “знаменитым” для него значило бы смертный приговор. Так вот, скажите, считаете ли вы, что “рецензент” читал книгу? Или они делают обзор на меня, а не на то, что я написал?
ТОНИ БЛЭК: Это испорченный телефон, чтобы быстро заполнить страницу, нужны такие описания. Я работаю в средствах массовой информации, и я знаю, что обзоры пишут на книги, которые рецензенты никогда не читали. Это жизнь. Я знаю людей, которые пишут гороскопы и считают, что Плутон, это персонаж Диснея, обзор вин делают корреспонденты, которые вообще не пьют… письма читателей и читательские обзоры… все делают штатные сотрудники. Сейчас я хотел бы спросить, у вас больше тщательной проработки или голого таланта? Этакий Джордж Бестс пишущего мира, как это бывает.
ЭНДРЮ ВАКСС: Вы все любите этот ваш футбол, не так ли, приятель? Я не думаю, что “тщательная проработка” и “голый талант” взаимоисключают друг друга. Когда вы обучаете ребенка драться, у некоторых больший голый талант, чем у других, но все они могут научиться. Зачем вообще пытаться надеяться на голый талант, если вы можете стать намного лучше, если бы вы обтесали его? Некоторые из моей семьи очень опытные бойцы, один признанный Мастер, другой выиграл так много золотых медалей на международных полицейских стрельбах, что мы бросили считать. Еще один удивительно одаренный атлет: он достаточно крупный, чтобы играть в защите на высоком уровне, скорость сопротивления 440, отлично прыгает в высоту… и он был прекрасным рестлером, тоже. Но ему потребовалось годы упорной и самоотверженной работы, чтобы получить черный пояс кунг-фу. Он всегда умел драться. И часто это делал. Но, теперь, он совсем другой человек. Гораздо труднее втянуть его в бой. И для вас же гораздо хуже, если у вас это получится.
ТОНИ БЛЭК: Вы описали успех в творчестве, как «выигрыш в кости», не могли бы вы пояснить?
ЭНДРЮ ВАКСС: Так вот, та чепуха, что “сливки всегда поднимаются наверх” это херня. Посмотрите куда угодно, есть лучшие музыканты выступающие на улицах, чем вы можете найти среди крупных лейблов, актеры, которые в десять раз талантливее знаменитых звезд, но вы никогда не увидите их в фильме. И неопубликованные писатели, которые лучше, чем многие из тех, кто публикуются. Все знают, что некоторые боксеры могли бы отправить “чемпиона” в нокаут, но они никогда не получат такого шанса, потому что “спорт” это связи. Когда дело доходит до искусства, все еще хуже … некоторые из самых талантливых никогда даже не попадут на ринг. Конечно, «успех» в творчестве, это “выигрыш в кости”, потому что вы не можете добиться успеха, если вам не позволят даже попробовать. Помните, что почти каждый на земле полагает, что он может писать, и все, что они должны сделать, это зайти в любой книжный магазин, покрутиться там немного, и найти абсолютное доказательство того, что они могут писать лучше, чем тот, кого опубликовали. Как еще объяснить империи самиздата, которые сейчас появились? Если бы я не поймал молнию в бутылку, меня бы никогда не опубликовали, это как выбросить “восьмерку” десять раз, за один вечер, так что как еще это можно назвать?