Ратнер в 1991 году на встрече в Королевском Альберт-холле выступил настолько эпично, что слил свой мультимиллиардный бизнес.

Все статьи по этому поводу говорят, что он неудачно пошутил. А я вот не могу понять, где тут шутки?

 

«Ratners не представляет процветание — и, если подумать, имеет мало общего с качеством, — начал он. — Мы делаем графины для хереса из граненого стекла в комплекте с шестью стаканами на посеребренном подносе, на котором ваш дворецкий может подавать вам напитки, и все это за 4,95 фунтов стерлингов. Люди говорят: “Как вы можете продавать это по такой низкой цене?”. Я отвечаю: “Потому что это полное дерьмо”».

Потом он пытался обыграть это юмористически, когда заголовки газет сказали: владелец бизнеса назвал свою продукцию дерьмом. А как это можно понять иначе? Это же как в известном анекдоте:

– Как тебе наш новый босс?

– Говно.

– Он у тебя за спиной стоит.

– Так я в хорошем смысле.

Как идею:

– Почему так дешево?

– Потому что это некачественное дерьмо.

Можно понять иначе? Нет такого паттерна.
Вторая его “шутка”:
 

 «Мы даже продаем пару [золотых] сережек меньше чем за 1 фунт, — сказал он. — Некоторые люди говорят: “Это дешевле, чем сэндвич с креветками!”… Я должен сказать, что сэндвич, вероятно, прослужит дольше, чем эти серьги».

Подтверждает первое высказывание: мы делаем дешевую некачественную продукцию.

Сейчас он все так же богат, у него снова ювелирная фирма, просто, думаю, что он не афиширует, что это он же. Тот человек, который назвал свою продукцию дерьмом.

«Похоже, не имеет значения, что в 80-х годах я был крупнейшим британским ювелиром, занимая более 50% рынка Великобритании, — сказал он в интервью This Is Money. — В моем некрологе напишут, что я привел бизнес к катастрофе».

Он очень переживал и переживает до сих пор о случившемся, он много работал с психологом. Он старается не тратить много денег, теперь он живет гораздо скромнее (хотя он очень богат), чем раньше, говорит: “Когда ты все теряешь, а потом возвращаешь это, то ценности меняются. Я стал намного осторожнее с деньгами, на случай, если все снова пойдет не так”.

Он очень обижен на банки (и рад, что сейчас не нужно перед ними отчитываться). Он расстроен тем, что заходя с утра в твиттер, он видит, что его имя стало нарицательным для глупых бизнес-решений.

Но как же так случилось? Что же это было? В его интервью он говорит, только как переживал много лет из-за того, как на него все накинулись. Как радовался, что тот же Институт Директоров взял его назад докладчиком. Люди любили слушать его, а он выступал с речами о том, что банкротство или развод – это не конец жизни. И он радовался, когда люди смеялись над его шутками. И радовался, что они видят, что он больше не такой высокомерный сноб, как раньше (это его выражение).

Он говорит, что он много лет пытался отрицать, что он сказал то, что сказал. В интервью Ратнер говорит о многом, только не о главном – ЗАЧЕМ же он сказал то, что сказал? Что он хотел сказать на самом деле?

Так же Ратнер написал книгу, автобиографическую, в которой несколько первых страниц он язвительно и пренебрежительно обвиняет свою мать в том, что она плохо готовила.

Зачем я это упомянул? А вот это вот напрямую подводит нас к ответу на вопрос – как же так случилось?

Ратнер сказал то, что сказал, потому что, как многие бизнес-деятели, он решил, что он “гуляет на свои”, что он “уберменш”, он забыл, как многие забывают, что все, что создано, создано руками рабочих. Что все деньги капиталистов принесли ему клиенты. Он оскорбил кормильцев, потому что презрительно к ним относился, потому что считал, что они глупы, что им достаточно его дешевок, что никуда этот “плебс” не денется.

Возможно, возможно он слышал это от акул капитализма и решил сделать заявку на вход в высшее общество капитала. И он загрустил, что капиталисты не приняли его своим, не поддержали, не защитили. Радужные пони в его голове нашептали ему, что капиталисты поддерживают друг друга. Что его капитала уже достаточно, чтобы удержаться на небосводе. Он не подумал о том, что капиталисту важнее всего не человек, а капитал, это в самом определении сказано. И они “отжали” капитал, как только увидели, как один из них оступился. Так это делается на том уровне.

Печально, что судя по интервью и книге Ратнера, он так ничего и не понял. Он считает, что надо быть осторожнее, что надо быть начеку, что можно оскорблять умершую мать, например, которая не может ответить. Не понимая, что история может повториться.

Как сказал один комментатор под его интервью: не жаль, он получил то, что заслужил.

А я считаю, что еще нет. И, к сожалению, в этой жизни не получит.

В статье так же упоминаются другие капиталисты, которые что-то там сказали в твиттере, после чего их акции пошли вниз. Но не нужно забывать, что сейчас это так не работает. В 1991 репутация еще что-то значила. Западные капиталисты еще были запуганы СССР и кидали косточки недовольному среднему классу, потому что тем было куда идти. Это позже, когда стало ясно, то, что люди кричат и пугают своим недовольством  не грозит капиталу, и можно просто игнорировать эти крики, потому что разобщенным недовольным массам все равно некуда идти, репутация потеряла всякий смысл.

Хелен Миллен, Баррет, Маск и другие, которые своими высказываниями уронили свои акции, вероятно, другим портфелем играли на понижение. По крайней мере, так делает Трамп, почему бы другим не делать так же. Например, когда он сделал какое-то очередное высказывание, Скиттлз заявили, что они резко против политики Трампа и даже перестанут выпускать рыжую конфетку (хорошо, не предложили всех рыжих камнями закидывать), акции Скиттлз взлетели. Казалось бы, все логично. Вот она репутация, ай-яй-яй, Трамп, следи за языком. Только вот у Трампа в портфеле есть процент акций Скиттлз. И на схеме заявление Трампа – ответное заявление Скиттлз, заработали Трамп и Скиттлз. А люди, против которых высказался Трамп и которых поддержал Скиттлз цветом конфетки – нет. 
Ничего человеческого, чисто бизнес.