Под сиянием тайной луны

Название: Под сиянием тайной луны

Автор: Рон Лешем

Жанр: Драматическая клюква

Когда люди одной культуры пишут про людей другой культуры, не пытаясь разобраться в вопросе, почти всегда получается кринж. Но и кринж бывает разный. Например, теплая ламповая «Красная жара» («Кокаинум» (с) «Хъулиганы» (с)) против «Красного воробья» (мы будем учить девочек подкладываться под чиновников или умирать, потому что РОССИЯ ЗЛО). В настоящем случае, к сожалению,  мы имеем «Красного воробья», только в парандже.

По сюжету главный герой по имени Ками, американец иранского происхождения, внезапно решает покинуть свою благословенную обитель свободы и переехать в тоталитарный постреволюционный Иран. Постреволюционность Ирана подчеркивается чуть ли не на каждой странице, одно но – последняя революция в Иране случилась в 1979 году, а действие романа происходит в конце 2000-х. Таким образом, мы имеем тоталитарно угнетенных подростков примерно тридцати лет.

Герой въезжает в дом своей пожилой тетки Жары и немедленно начинает подóзрить, что тетушка не так проста, как кажется. У тётушки есть соседка, тоже пожилая дама, про которую герой тоже немедленно начинает подóзрить, что она не так проста. Поблизости обретается симпатичный молодой парень Бабак, но что-то в его облике заставляет главного героя что? Правильно, подóзрить, что он не так прост. В этом месте собрать бы ему, параноику, вещи и свинтить обратно в антиподозрючие Штаты, но наш герой не таков. Он решает разобраться в ситуации.

Тетушка Жара оказывается известной певицей, которую отменили после теракта в кинотеатре, где должен был пройти показ фильма с ее участием. Неважно, что политика отмены появилась только на западе только в середине 2010-х годов.

Соседка тетушки Жары оказывается судьей, которая с гордостью заявляет, что у судей-мужчин не хватало смелости вешать геев. Да, после исламской революции всех женщин-судей сняли с должностей. Только и геев до того публично не вешали. Дореволюционный Иран, даром что монархический, был предельно светским государством.

Сосед оказывается геем. Ну хорошо, в современном Иране с этим действительно не очень.

Узнав про гейство соседа, главный герой немедленно пускается в страдания, потому как геи его буквально по жизни буквально преследуют. (…how Tehran had just been ruined for me, same for the trips to Goa and d Malaysiа / …как Тегеран был безнадежно для меня испорчен, равно как Гоа и Малайзия). То есть, во всех странах, где побывал герой, находились мальчики, которые начинали его вожделеть. В этом месте герою начинаешь прямо-таки соболезновать, как так, что рыбак рыбака увидел издалека, ведь в магазине спецэкипировки убеждали, что панамка с сеточкой защитит от любых голубых поползновений. Появление по ходу действа Амира, который тоже начинает поползноветь в сторону главного героя, уже становится поводом для рекламации в сторону магазина.

И тут на горизонте появляется главная героиня, Нилюфер. Она олицетворяет собой дух свободы и мятежности против режима. При этом, будучи гонщицей, участвует в гонках в чадре (черная простыня, которая укутывает с ног до головы, оставляя только лицо). В этом месте клюква, которую за предыдущие главы набралось три ведра и корзинка, начинает прямо в ведрах цвести и повторно плодоносить. В Иране, по крайней мере в Тегеране, не носят чадру, там носят шейлу (свободно повязанный на голову шарф) или хиджаб (туго повязанный платок). Судя по описанию («ее чадра скрывала всё, кроме зеленых глаз»), автор вообще имеет в виду либо никаб (черная тряпка, которая закрывает всё лицо, кроме глаз), либо паранджу, которая скрывает всё тело, а на глазах остается сеточка, чтобы девушка в осла на перекрестке не врезалась. Черный кулёк в Иране не приветствуется, там не то что не стоит – нельзя закрывать лицо. Героиня носит чадру с желтым спортивным костюмом и белыми кроссовками. Это примерно как гипотетический Иван носит зеленый тулуп, пионерский галстук и буденновку, при этом из-под полы его свовьет чадры предательски торчит горлышко бутылки водки и гриф балалайки. И автомат Калашникова.

И вот, главная героиня – гонщица. При этом ее папа — крупный чиновник. Она символизирует свободу в этом романе. Восхитительная такая мятежница. С папой чиновником. (Вспоминаем стрит-рейсершу Мару Багдасарян, дочку чиновника, расхреначившую дорогущую машину, чудом никого не убив. Свобода это не когда ты живешь, не мешая, а то и помогая другим людям. Свобода это когда ты знаешь, что тебе за любую дичь ничего не будет.) При этом героиня регулярно употребляет наркотики и бегает за героем с труселями на уровне коленей (это ровно так по тексту). Зная, что за наркотики в Иране полагается смертная казнь, зная, что за пребывание наедине с мужчиной в Иране светит как минимум наказание плетью за прелюбодеяние. В Саудовской Аравии, между прочим, за подозрительное нахождение в одной комнате с мужчиной казнили принцессу Мишааль. Но нашей героине море по колено, у нее же папа чиновник дух свободы наружу рвется снизу, пробивая труселя.

Любовная линия героев представлена примерно такими диалогами:

It’s weird, I said. (Это странно, сказал я.)

What? (Что?)

I don’t know. (Низнаю.)

What’s weird? Insult me, go ahead. (Что странно? Давай, оскорби меня.)

Were you always like that? (Ты всегда был такой?)

Like what? (Какой?)

You know, like that. (Ну, ты знаешь, такой.)

Тут, конечно, прямо на слезу пробивает, настолько у них глубокие чувства.

Параллельно повествованию всплывают изумительные подробности иранского быта:

За столом принято жаловаться или сетовать, неважно на что, без нудотства кусок в горло нейдет.

Злые полицейские издеваются над человеком за желание выпить Кока-Колы («Вы, капиталистические сволочи…») Стоит еще раз отметить, что Иран – не коммунистическое государство, а исламское. Они не читали Маркса, только Коран. Они не разделяют людей на капиталистов и коммунистов, только на мусульман и не-мусульман.

Мужские стрижки в западном стиле осуждаются, барбершопы должны закрыться сразу после обеда. Потому что Аллах до обеда спит и не видит этого безобразия, так что оно должно быть свернуто до того, как Господь размежит очи.

Постоянно упоминается революция, которая произошла в 1979 году. Действие происходит в эпоху Интернета. Герой на измене, что его арестуют как врага революции. Герой постоянно рассуждает о демократии и диктатуре. В какой-то момент ему хочется крикнуть «Так вали же ты из этого рассадника недемократии в цветущие сады демократии!», но у него тут девушка, любовь всей его жизни.

Которую внезапно вешают. При этом не судят, не предъявляют обвинений, — ничего, вчера герой отъестействовал ее на природе, а через пару дней едет смотреть на ее казнь. Кстати, за естействование, хоть бы и не на природе, по иранским законам девушке грозило бы 90 плетей. Возможно, у палача случился ревматизм и он решил, что чем 90 раз рукой махать, лучше один раз на кране подвесить. Или просто у самого автора рука писать устала. Ему-то что, а девушке висеть.

Герой-гей в середине романа пропадает, и мы так и не понимаем, что с ним случилось. Главный герой после всех событий уезжает из Ирана вместе с влюбленным в него Амиром, но по пути куда-то его сбагривает, вспомнив, что он всё-таки не такой, и никакие Гоа и Малайзия в копилку его ориентации не идут.

В СУХОМ ОСТАТКЕ: Американская клюква о стране, про которую они знают по новостным страшилкам. Плоские ниочемные герои, унылое действо, сомнительные поступки героев. Водка-мишка-балалайка, только казни-пытки-Хомейни.