Название: Башня Фушэн – Мгновенье одинокого заката
Автор: Синь Иу
Жанр: Сянься
В прологе мы наблюдаем группу молодых людей, которые едут неизвестно куда неизвестно откуда неизвестно зачем. Предполагаемому главному герою, как водится, 17 лет, и от природы ему досталось неземной красоты, тонкого ума, недюжинного обаяния, славы, почета, вилли_вонка.джпг, который «практиковал буддизм и даосизм, изучал метафизику и все еще пребывал в смятении в своем сердце. Он не знал, зачем он в этой жизни – сегодня он, казалось, кого-то ждал». На второй странице предсказуемо дождался – на постоялом дворе встречает загадочную женщину в белом (о, этот белый цвет), с «пушистым пельменем» на плечах. Пельменем оказывается черно-фиолетовый соболь, который не слезает с плеч хозяйки. Женщина кажется герою необычной (синдром обостренной нитакакости) и смутно знакомой. На третьей странице герой показательно совокупляется с ней под ее исступленные стоны «О, муж мой», но в самый ответственный момент просыпается и после пары страниц трагических блужданий натыкается на красавицу в одной из укромных комнат постоялого двора.
«Бабушка, а зачем тебе такие большие глаза? Красавица, а пошто мне твои глаза знакомы?» – вопрошает главный герой.
«Так это чтобы лучше видеть, куда тебя убивать, кстати, опять поди меня во сне естействовал», – отвечает красавица.
«Красавица, а зачем у тебя на запястье 21 порез?» – не унимается главный герой.
«Чтобы ты не задавал больше дурацких вопросов, – отвечает красавица, обнажая меч. Соболь на ее плече кровожадно облизывается. – Я тебе сейчас покажу, что значит душа нараспашку» (дословно из текста)
«Да меня-то за шо?..» – восклицает главный герой, украшая ковер алыми разбрызгами.
«22, – констатирует героиня, делая себе надрез на запястье. – Скучно».
Далее действо переносит нас в первую главу, где в некоем Призрачном городе происходит некое Возбухивание бессмертных. На протяжении нескольких страниц мы знакомимся с неохватным количеством персонажей, которые поименованы и даже описаны, но это не спасает положения, поскольку, при всех достоинствах, авторКА в экспозицию не умеет, так что где-то на третьей странице главы читателю хочется вскричать «Кто все эти люди? Можно их как-нибудь проредить?!» и, что удивительно, дальше их прореживают прямо по запросу. Остается только недоумевать, зачем нам называли их имена, всё равно же без сопутствующей истории это был проходной Ван Бздынь.
Продираясь сквозь невыносимое обилие персонажей, мы постепенно вычленяем двух основных: мистер Дарси в подгузниках – Ши Юй (Сезонный Дождь), мальчик 12-13 лет с презрительно-брезгливым взглядом, и Жунжун (Пушинка) – красивая, но запредельно похотливая барышня. Они и еще некоторые герои, которых через пару страниц всё равно убьют, входят в тусовку даосов-декадентов, которые некогда боролись со злом, но затем пришли к выводу, что бухло и разврат интереснее, вот разве что кто-то повадился их сотоварищей-декадентов странными способами убивать, и им это лениво не нравится.
В этом месте необходимо сделать пояснение, и это далеко не первое и даже не сто тридцать второе пояснение, которое потребует этот роман: в отправной точке смертные изучают даосские практики, чтобы достичь бессмертия (выкинуть из тела всю иньскую энергию и остаться с одной янской, которая ничего не весит, ничем не сдерживается и не угасает, поэтому, кстати, в китайских фильмах герои постоянно летают – они просто из одного или почти одного ян состоят, для них земные оковы всё что долговые обязательства Чубайса в 1990-е). Став бессмертными, люди, однако, продолжают самосовершенствование, чтобы превратиться в божество. Божества также продолжают самосовершенствоваться, но в кого они должны трансформироваться – лор умалчивает, возможно, в Филиппа Киркорова, но это не точно. По тексту следует поименное перечисление сверхъестественных сущностей, павших от руки неизвестно кого, но многомудрые даосы слишком заняты земными удовольствиями, чтобы разбираться, кто и за что их проредил. Становится очевидно, что неладно что-то в Датском королевстве.
Чуть далее мы понимаем, что ни у кого из них нет тела как такового, – у них есть сущность, которую они визуализируют для окружающих. Вторая ипостась Жунжун – черно-фиолетовый песец. У Ши Юя есть ипостась мальчика и девочки, но девочкина почему-то стала недоступной, и вообще он в поиске, а сама душа у него трепетная, брезгливая.
Одним словом, кучка уставших от безуспешного самосовершенствования героев безысходно возлияет в трактире. Но при непосредственным участии Жунжун в историю вливается третий герой — некий Загадочный Мужчина, которого барышня напоила в надежде заняться с ним дикой разнузданной любовью «парным совершенствованием» (это когда разврат во имя прокачки ци через оба тела). Ее, как водится, никто не понимают, но даосы народ толерантный, к тому же пьяный. Один главный герой Ши Юй не пьет и активно презирает Жунжун и ее постельные поползновения. Но тут из пьяного задрыха восстает Загадочный Мужчина, убивает проходных персонажей, почти убивает главных, передумывает только потому, что оба они бросаются перед ним на колени, как будто Иисус на остановку раньше вышел, и полторы главы отмечают между собой его Особенность.
Мужчину зовут Белый Ворон, и непонятность его всех озадачивает, особенно способность высасывать души, но для умудренного опытом мага он ведет себя слишком истерично. Герои начинают подозревать и — бинго! — в процессе оказывается, что мужик еще несовершеннолетний. О, что же будет со всеми, когда он возмужает? Непременно нужно держаться него, называть «хозяином» и всячески пресмыкаться.
Дальше начинается непотребство. Всё повествование сводится к тому, кто первый вспрыгнет на нефритовый стержень несовершеннолетнего Белого Ворона. Белый Ворон презирает «волосатую» Жунжун и приглядывается к Ши Юю. Ши Юй до разрыва сфинктеров показывает, что он не такой, зато особенный и дерзкий, не любит мужиков, особенно подчеркивает, что не любитель «оторванных рукавов*» (*китайский эвфемизм для гомосексуальности). Пушинка Жунжун, напротив, демонстрирует чудеса невраждебности, предлагая всю свою жизнь белоперому недосноску. Постепенно мы понимаем, что Жунжун – это соболь из пролога, но в бесплатном отрезке закручивается интрига – кто из героев пролога белая женщина, а кто – убитый юноша?
Вся эта душещипательная история требует зоологического отступления.
Некоторые виды слизней, будучи гермафродитами, при романтической встрече не всегда могут прийти к соглашению, кто кого будет авоськать, в итоге начинают потасовку и победителем выходит тот, кто отгрызает у противника возмужалый пестик, и у новообретенной дамы больше не остается вариантов. Некоторые улитки тоже так делают, хотя у большинства улиток примерно в районе шеи расположен волшебно трансформируемый орган с неприличным названием. Выглядит он как маленькая белая пимпочка, которая, если улитка первая увидела партнера и завожделела его со страшной самцовой силой, восторженно превращается в здоровенный фаллос и впивается в пимпочку на шее второй улитки. Если улитка – настоящий мужик и сдюжил, то вторая пимпочка поддается натиску грубой мужской силы и превращается в воронку, позволяя эротическому зонду первой улитки составить карту ее, улиткиного, богатого внутреннего мира. А иногда бывает, что вторая улитка от такого захода возмущается и со словами «Ты кого тут опетушить собрался?» выпускает свою пимпочку навстречу первой, и тогда обе улитки какое-то время занимаются фехтованием на фаллосах, время от времени поражая соперника точечными уколами. Нормальным исходом такого поединка считается, когда обе улитки расползаются счастливые, удовлетворенные и беременные, обе.
ТАК ВОТ. Весь текст в том виде, который есть, определенным образом сводится к тому, кто в паре Ши Юй – Лин Чжи (Белый Ворон) успешнее перефехтует второго. У одного есть душа, но с формой он не определился, ибо дух его мятется вслед за Y-хромосомой, поэтому он принимает облик 12-летнего мальчика, чтобы никого не смущать. У второго тоже есть душа, но он не достиг возраста драматической инициации, когда может выбрать себе пол. Но, несмотря на отсутствие мозгов половой определенности, между ними вспыхивает искра эротической напряженности. В этом месте из засады выглядывает Роснепотребнадзор.
Куда и зачем идут герои – непонятно, ясно, что к башне Фушэнь, но зачем? Возможно, там дефицитное бессмертие на прилавок выкинули. Или нет. К 17-то главе можно было бы и определиться, но не срослось. В свете вышеизложенного – похоже, что все идут в какой-нибудь темный угол, где смогут завалить Белого Ворона и стянуть с него штаны.
Ши Юю, к слову, 1100 лет, при этом он выглядит как 12-летний мальчик. Неизменно вспоминаются бессмертные вампиры Каллены, которые, имея в распоряжение всё бессмертие мира, выбрали сезон за сезоном учиться в средней школе. Возможно, буква Щ была слишком сложная для их понимания.
Повествование обрывается там, где ничего не понятно.
Главная беда романа — чрезмерная осведомленность автора в вопросах китайской мифологии. Текст изобилует персонажами, артефактами, явлениями и всем сопутствующим ворохом китайской даосской тематики. Язык очень вычурный, с обильным вкраплением вэньяня (литературный язык, где работают грамматические конструкции и лексика от 4 до 18 века). Переводчику придется очень постараться, чтобы сохранить дух оригинала. Сам текст вроде бы и очень захватывающий, но к 17 главе так и не ясно, для чего всё затевается («ничего не понятно, но очень интересно» (с)). Чтобы по-настоящему увлечь читателя, нужно будет а) найти переводчика, который умеет в вэньянь, мифологию, даосизм и кустарную магию и б) написать сносок с пояснениями едва ли не больше, чем сам текст. Отсюда вытекает в) в каком месте читатель устанет разгребаться во всем этом?
В сухом остатке — сомнительной интересности роман, в котором сложной культурной подоплеки больше, чем яблок в заднице рождественского гуся. Гомоэропедофильский налет может повлечь за собой иски и преследования.
Меню