Пионова краса

Название: Пионова краса

Автор: И Цяньчжун

Жанр: Романтическое попаданство

Ридерская практика внезапно показывает, что жанр про попаданцев в Китае популярен не меньше, чем в России. Обычно всё происходит по накатанному сценарию, причем накатанному асфальтоукладочным катком, но в данном случае перед читателем постепенно, слой за слоем, вскрываются всё новые глубины.

Главную героиню в переводе зовут по-романтичному ‒ «Пион». По сюжету она немного (нет) повернута на пионах. Одна беда ‒ китайские имена не переводятся, а транскрибируются, а пион по-китайски звучит как «Мудань». Но читатель же взрослый человек, он не будет же смеяться над такой ерундой!

Девушке 17 лет, из них она три года замужем. На начало повествования ее отношение к мужу предельно презрительное, и мы недоумеваем, как же так получилось. Постепенно завеса тайны приоткрывается: мы сперва полагаем, что супруги играют в известную ванильную забаву «Ваня дома – Мани нет, Маня дома ‒ Вани нет», сперва она очень ждала, что он придет консумировать брак, а он всё не шел, теперь же он желает прийти, но она язвительно намекает обидное про его консуматор. Отношения между супругами явно не складываются.

Но тут открывается правда ‒ героиня внезапно оказывается попаданкой! В чужое тело, из современного мира сильных и независимых женщин.

И если прежняя обладательница тела была плаксивой вечно болеющей нюней, то новая внезапно настолько нетакая, что отличается не только от всех, но даже от прежней себя. Казалось бы, феминистка в древнекитайском обществе, вечер перестает быть томным!

Но увы. Во всех романах про китайских попаданок всё происходит по одному и тому же сценарию, который можно начать писать словами «Гермиона очень изменилась за лето». Попаданка попадает, при этом никогда не объясняется, как, и начинает вести себя совершенно по-другому, чем одного за другим привлекает изначально враждебных к ней героев на свою сторону. Первые главы она устанавливает вокруг новые порядки, затем на несколько глав случается какой-нибудь банкет, и даже он тоже проходит по мини-сценарию: героиня сперва производит фурор своей неуловимо изменившейся внешностью, далее происходит открытый конфликт, где героиню пытаются унизить, но она с честью выходит из положения, еще более восхищая всех. При этом, если читатель и надеется, что там произойдет эпичная бабская драка с выдиранием волос и разбивание друг об дружьи головы фарфоровых аквариумов, его снова ждет жестокое разочарование ‒ конфликт обычно происходит сперва посредством жестов, а затем вербальной озвучки с таким количеством слоев подтекста, что диалоги выглядят как орава якутов, вышедших на зимнюю охоту. Но если читатель думал, что это предел тоски, то и здесь разочарование настигает его. Подобные же разборки происходят и на мужской половине банкета. Беда в том, что про суть женских интриг в древнем Китае авторКА еще имеет хоть какое-то представление, а в мужских становится совершенно бессильна.

Действо на банкете, а затем далее по сюжету, очень напоминает шестой сезон сериала «Викинги», когда действие отчасти происходило на Руси, о которой сценаристы знали чуть больше, чем ничего. Когда главные герои освободили Дира, брата (!!) Вещего Олега, тот скрылся с экрана, но затем в течение примерно десяти серий героям являлись Таинственные Посланники, передававшие им Намекающие Ништяки вроде завернутого в тряпку кинжала, кольца, конской подпруги, яблочного огрызка со словами «Скоро». А затем Дир предстал на пороге Киева и сказал «Пора» и убил Олега. Конец.

Ровно такую же картину можно наблюдать в главах, посвященных мужчинам, ‒ они с очень многозначительным видом обмениваются Взглядами и Намеками, ведут такие же многослойные беседы о погодах и урожаях чечевицы и доблестях государя, и где-то там, под покрывалами намеков, таится смысл «Порву тебя на лоскутки, мерзавец» ‒ «Тогда я тебя ими же и удавлю, негодяй».

Но если читатель думал, что его страдания закончатся именно сейчас и это уже дно скуки, в этом месте снизу всплывают пионы.

Героиня по имени Пион-Мудань задвинута на разведении пионов-цветов, и помогает ей в этом мальчик по имени Сися. В этом месте с читателем может случиться приступ истерического смеха, потому что хочется же хоть над чем-нибудь среди этого уныния поржать. Героиня мечтает развестись с козлоподобным мужем и открыть свой собственный бизнес по разведению пионов, а также открыть цветочный парк. И этим планам во всех подробностях посвящены целые главы. Как высушить и истолочь жуков, а затем добавить в почву, чтобы пионы цвели пышнее. В какое время какой сорт засевать. Как проветривать семена перед посадкой. Как внедрить искусство прививки. Восторг присадки. Интрига удобрений. Надрыв почкования. Экстаз прополки. Сидни Шелдон просто неудачник.

По ходу сюжета героиня сперва разводится, потом воплощает в жизнь свою бизнес-мечту, гордо отнекиваясь от всевозможных предложений руки и сердца, но под конец сдается и выходит замуж за приятеля друга бывшего мужа, а спустя время рожает двойню.

Повествование заканчивается эпилогом (в сетературе очень распространены эпилоги, своего рода марвеловские пасхальные сцены после титров). Козлоподобный бывший муж героини, чем-то отравившись, сидит в позе орла над выгребной ямой, содрогаясь от реактивной тяги, и сетует поджидающим у двери слугам: «Ну почему она счастлива, сучка такая, а я не могу?» И это не шутка.

В целом, быть может, это и не самое плохое писево ‒ в конце концов, героиня умудрилась пройти по грани между современным и традиционным и не привлечь внимания санитаров. То есть, сильно и независимо развелась, открыла свое дело, протестовала против навязанных ей социальных норм вроде повторного брака или буллинга со стороны старших родственниц, но при этом не выходя за рамки правил этикета, не переодеваясь в мини-юбки и не выдавая фразы вроде «Вы, токсики, такой тут развели кринж, что я с вами скоро факапнусь». Но подано это просто запредельно скучно, при этом по тексту происходит перекос в сторону тряпок и цветоводства, в котором автор очевидно неплохо разбирается, с провисанием мужской психологии и в целом быта древнего Китая.

В сухом остатке: Скучный роман о жизни нетакой женщины в средневековье.