Вернуться

Завтра

Мы взяли комнату на сегодня и завтра, и, вероятно, поэтому решили не играть сегодня. Ну, потому что днем ждали пока вселимся (конечно, можно было оставить меня вселяться и пойти играть, но это бред какой-то, конечно. Оптимизация – зло, по мнению моего аверче), а потом устали и спали. А вечером нет смысла играть (как выяснилось позже, что еще как есть смысл! Самое главное время для игры вечером).
Но завтра будет все прекрасно, уверяет Мариян. Нас ждут миллионы, радость, творческая самореализация. И все то романтическое, что вы себе представляете, когда представляете тур с уличными музыкантами.
… Все это можно делать и в теплом Бургасе, если играть днем на людной площади, и вечером, там, где люди, то заработать можно столько же.
Но нет, конечно. Это бы тогда привело к ужасающим результатам, тогда бы ведь все могло получиться! Так и знаменитыми можно стать! Этого допустить мы никак не можем. Это разрушит нашу целостность. Нашу – это Марияна, конечно. Божен и Асен хотели бы, чтобы все получилось. Но если ты муха в паутине, то ты ничего не решаешь и твое мнение паука не интересует, поэтому ты только глубже и глубже проваливаешься в безднищу. А вырваться вопрос не стоит. Паук очень уж миленький.

Безднища

Я понимаю, зачем Мариян затеял скандал, это попытка принести дракону голову принцессы. Дракон – это я, принцессы – это люди, запутавшиеся в его паутине. Да, вот так он видит романтику. Мариян чехвостит Асена, что тот недоразвитый и что так себя вести с людьми нельзя, иногда достается Божену. Гармошечник не отсвечивает, поэтому получает только когда звучит общая фраза. Мариян посматривает на меня. Несмотря на то, что он кажется очень эмоциональным сейчас, холодные глаза паука-убийцы, как часто, застывшие, неподвижные, словно неживые. Он умеет ими улыбаться, и тогда в них словно вспыхивает и играет солнце – мой тотем. В остальное же время, даже когда он улыбается, если закрыть ладонью его нижнюю часть лица, станет видно, что глаза остаются холодными и неподвижными. Ну и есть у него еще вот этот, настоящий, его взгляд, тяжелый и знакомый еще с вечности.
– Святослав, Святослав, сделай, чтобы они не ругались! – обращается ко мне Божен, неосознанно понимая, что я могу остановить Марияна.
Но тот соскучился, он хочет бросить все и уйти со мной. Я не могу отказать ему в этом порыве. Зачем еще нужны друзья, как не для того, чтобы знать, что ты никогда не останешься один? Мариян резко начинает собираться.
– Уходим, – бросает он мне.

Вернуться
ДОНАТ